«Ввиду неотложной необходимости спешно мобилизовать все ресурсы страны, могущие служить средством борьбы с голодом в Поволжье и для обсеменения его полей, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, постановил: - Предложить местным Советам в месячный срок со дня опубликования сего постановления изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий по описям и договорам, все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Наркомфина со специальным назначением в фонд Центральной комиссии помощи голодающим»

«Начало 1922 года прошло в толках об изъятии церковных ценностей на борьбу с голодом, а 4 марта последовала инструкция, составленная для этой надобности Главмузеем. Редактирована она была с большой ясностью и определённостью, что именно и было нужно на местах. Вещи до 1725 г. были забронированы совершенно, в виде исключения допускалась ликвидация ценностей эпохи от 1725 г. по 1835 г.; запрещалось нарушение цельности ансамбля и прочее. Вслед за этим Главмузеем выслан был мне мандат, уполномочивавший меня быть экспертом и членом комиссии по Переславскому уезду по отбору церковных ценностей. Затем исполком предложил мне участвовать в предварительных заседаниях по выработке плана кампании и формах акта. С первых чисел апреля началось самое изъятие. В первую голову произведено это было по переславским монастырям Данилову, Никольскому, Фёдоровскому, Горицкому, Никитскому.

Во главе кампании стоял председатель исполкома т. Рыбаков Иван Яковлевич, человек осторожный и тактичный. В его руках дело шло без сучка и задоринки. Далее по городским рядовым и по всем уездным церквям посланы были мелкие подкомиссии, работавшие одновременно. Свою экспертизу я перенёс в финансовый отдел, где и составлялись окончательные акты. Вещи из церквей поступали сюда и здесь сортировались. После этого опять с т. Рыбаковым были вместе на изъятии и сборе в церкви князя Андрея. Всего поступило в казначейство для отправки в Центр около 570-ти пудов, а кроме того осталось за музеем 586 вещей, в том числе 3 раки, водосвятные чаши, потиры, кресты, оклады и прочее. Вся эта масса вещей свезена была из казначейства в ризницу Данилова монастыря, а монастырские ценности пока оставлены были по местам».

«В середине мая я получил из Губмузея от заведующего Иванова письмо, а в приложении к нему инструкцию по изъятию ценностей из музея. Затем я получил официальное предложение о том же. Мне прислана была оттуда «Инструкция по разбору и научно-художественному определению ценностей, находящихся в музейных хранилищах Главмузея», а также «Положение об особой центральной экспертной комиссии Государственного фонда Главмузея». В то же время из местного исполкома я получил копию инструкции о дополнительном изъятии ценностей, между прочим, и из музея. <...> Получив столько противоречивых распоряжений, естественно, я должен был обратиться в Главмузей. Когда я приехал туда, то там проходила конференция центральных музейных деятелей (Москвы и Санкт-Петербурга). Меня поразило то, что в Главмузее привезенные мной распоряжения не были известны таким, например, лицам как Машковцев, а на конференции о них никто не имел понятия. Оказывается, что мне сообщили попросту секретные распоряжения, о которых в Главмузее знали только три лица. В Главмузее я получил разрешение выдать из художественных ценностей дублеты XVIII и XIX вв. и, приехав в Переславль, организовал комиссию по пересмотру музейных ценностей. В августе она закончила свои работы, и 151 предмет, в том числе, Даниловская серебряная рака, всего весом около 10 пудов [164 кг], было сдано в казначейство».