Вспоминает сын священника Алексей Лобцов

6 января 1915 года в день Крещения Господня в городе Переславле состоялись проводы запасных. Всего запасных было 423 человека. Их провожала музыка и огромная толпа народа. Среди провожающих были отцы, матери, жёны и дети воинов. Они плакали, провожая их, как будто зная, что им придётся погибнуть. На конце города разразились настоящие рыдания. Некоторые, в последний раз видя отцов и мужей, плакали до обморока. Но запасные были бодрые. Лишь некоторые из них грустили о доме, о жене, о детях. Простившись со своими родными и знакомыми, запасные сели на казённые подводы и поехали на станцию. Музыка в последний раз сыграла (музыка «Боже Царя храни») и все провожающие стали расходиться по домам.

Переславский музей-заповедник. Дело 4265. Папка 2.

Вспоминает текстильщик Константин Иванов

Поезд за поездом в глубь страны возвращались сотни тысяч искалеченных солдат. Переславская больница была переполнена ранеными. Дом Шилля заполнился инвалидами. Недавно построенная «свешниковская» школа закрыта и занята для увечных солдат. Значительное количество городских средств расходуется на их содержание. В частично закрытой фабрике Павлова, в корпусах мужской гимназии и фабричной больницы Товарищества Переславской мануфактуры содержится огромное количество военнопленных. Городская управа не сумела использовать их на общественных работах. Они проедали огромные государственные средства.

Рабочие местных фабрик и заводов были подчинены военным целям. На фабрике Товарищества Переславской мануфактуры, на медеобрабатывающем заводе Захряпина массово приготовлялись снаряды. На фабрике «Проводник» готовили асбест и резину.

Штабели снарядов ежечасно напоминали рабочим об ужасной бойне на фронтах. Выходя из фабрик, рабочие собирались и обсуждали войну, говорили о голоде, об убитых на фронте друзьях. Росло революционное настроение.

Иванов, К. И. Переславль-Залесский в прошлом и настоящем. Ярославль: Ярославское областное издательство, 1940.

Вспоминает гимназист Сергей Елховский

Мы жили и учились, совершенно отрезанные от внешнего мира, в то время как империалистическая война, несмотря на отдалённость города от фронта, чувствовалась всюду. На фронт посылались всё новые и новые эшелоны мобилизованных солдат. Появились беженцы из западных губерний России. Продажа хлеба прекратилась, на сахар были введены карточки. Начиная с конца 1914 года старшеклассники мужской и женской гимназий проводили в городе «кружечные сборы на раненых», на «красный крест», «на семьи воинов» и тому подобное, но по-прежнему оставались вне всякой политики.

Коммунар. 1985. 18 октября; 19 октября.

Для выздоравливающих раненых

Для выздоравливающих раненых воинов, которым будет нужен хороший уход и содержание, губернским земством приготовлены помещения в следующих пунктах: в г. Переславле — 20.

Старый владимирец. 1914. 2 сентября.

Война и монастыри

Во Владимирской губернии в первой половине сентября были учреждены лазареты для раненых и больных воинов в следующих монастырях:

3) переславском Никитском мужском — на 4 коек;

11) Переславский Данилов монастырь предложил для лазарета помещение на 10 коек без оборудования их.

Старый владимирец. 1914. 28 сентября.

Переславль-Залесский. Возвращение из плена

На днях возвратился из-за границы председатель Переславской земской управы С. А. Федосеев. Он был застигнут войной на одном из немецких курортов. Немецкие власти почему-то решили, что председатель управы — воинский чин, и потому задержали его.

Когда же, спустя несколько месяцев, выяснилось, что земская должность не имеет ничего общего с военным ведомством, С. А. Федосеева освободили из плена.

Старый владимирец. 1914. 2 декабря.

Переславль-Залесский. Дети-беженцы

Настала великая и ужасная война. Первый год обитель работала на нужды войны: готовила бельё для лазаретов, тёплые вещи на армию, респираторы или противогазы. Не одна тысяча подобных вещей приготовлена была сёстрами. Прошёл год войны, враг вторгся в пределы нашего отечества и — сотни тысяч беженцев устремились в центральную Россию. Тысячи детей во время этого бегства потеряли своих родителей. Множество таких несчастных детей в начале прошлой осени скопилось в Москве, так что там не доставало уже места им. Нужно было во что бы то ни стало разгрузить столицу. Игумении Евгении предложили взять под кров своей обители некоторую долю несчастных детей, и она охотно согласилась приютить у себя до 150 девочек. В настоящее время в монастырь уже доставлено из Москвы 116 девочек в возрасте от 3-х до 15—16 лет. Все они размещены в Фёдоровском монастыре и его отделениях. 53 девочки школьного возраста обучаются в монастырских школах, 25 девочек 7—8 лет обучаются начальной грамоте и рукоделью под руководством приставленных к ним сестёр, 18 сравнительно взрослых, вышедших из пределов школьного возраста, обучаются рукоделью, остальные от 3 до 7 лет помещены в отдельном приюте. Средства на содержание этих детей беженцев даёт Земский Союз; от монастыря же даётся бесплатно помещение, отопление, освещение, прислуга и надзор.

Старый владимирец. 1916. 1 марта.

Скоморохово, Половецкой волости. Общество потребителей и спекулянты

Местное общество потребителей «Бережливость» на 3200 жителей получило 147 пудов пшеничной муки; мука выдаётся по карточкам, по 2 фунта на едока — стоимостью 5 р. 60 к. пуд. Пшена общество совсем не имеет.

Пшеничной муки крайне мало и более чем на 200 человек не хватит.

Этим спекулянты воспользовались и пшеничную муку продают 19 р. 50 к. пуд, а пшено 30 к. фунт, елейно убеждая покупателя, что они не наживаются, а благодетельствуют из сожаления неимущим.

Старый владимирец. 1917. 23 февраля.

Деревня Ченцы. Девочка-патриот

Среди дремучих вековых хвойных лесов затерялась небольшая деревушка Ченцы, в которой живёт больной и семейный крестьянин Н. Уваров. Пятнадцатилетняя дочь его, Аннушка, иногда высказывала пылкое желание идти на войну — в передовые ряды армии, и вдруг пропала... Теперь оказалось, что она, несмотря на сильные морозы, вьюги и 25-вёрстное расстояние до Переславля, была там у воинского начальника, умоляя принять её в ряды действующей армии.

Рассказывают, что в собственноручном прошении — просьбу свою она мотивировала так: «Отец мой не здоровый и потому не пригоден на войну, хотя незаменим для хилой семьи. Я крепка и желаю заменить его. Смерти я не боюсь и с радостью умру за Царя и родину».

Уважена ли просьба Ан. Уваровой, пока неизвестно.

Старый владимирец. 1917. 23 февраля.

Частушки Переславского уезда

Мужские

Женские

Эй, германец некрещёный, Что ты вздумал воевать? Всю Россиюшку велику Ты заставил горевать. Думал, думал, не забреют, Думал, мать не заревёт, Выхожу я на крылечко, Мать катается, ревёт... Все цветочки-василёчки, В сентябре повянете, Отдадут меня в солдаты, Девушки, помянете. Нас угонят, нас угонят Под Варшаву воевать, Наши девочки останутся Лапотями торговать. Оставайсь меньшому брату Всё поля, луга косить, А мне, молодцу несчастному, Шинель серу носить. Что ты, милка, не горюешь, Чёрно платьице не шьёшь? Повезут меня в солдаты, Провожать-то в чём пойдёшь? Эх, нынче осенью в солдаты, Куда милую девать? Привяжу суму до пяток, Пущу по миру сбирать! Скоро, скоро зима будет, Скоро снегу нанесёт, Скоро бритую головушку Машина повезёт. Ах ты, милая моя, Начинается война, На войну меня угонят, Ты останешься одна. Жени, тятенька, меня, Жени молодова; Я отдам жену в солдаты, Сам останусь дома. Эй, гуляй, не унывай, Сердечушко ретивое! Нас погонят за Дунай, За морюшко за синее. В Германию дорога Есть дорога широка, Гуляйте, наши барышни, Годов до сорока. Неужели в самом деле Милку замуж отдадут, Меня, молоденького мальчика, В солдаты повезут. Эх, недолго нам, ребята, Гулять вольницами, В Переславле припасают Бритву с ножницами. Эх, девчоночки, красавицы, Теперь нам не до вас, У нас лошади готовы, Повезут в солдаты нас. Ах, прощайте, мать, отец, Нас погонят, как овец, Сапожки-то отберут, А нам лапотки дадут. Ухожу, отец, в солдаты, А зазнобу куда деть, Куплю новую корзиночку, Пошлю её сбирать. Походили мои ноженьки По мягким по лугам, А теперя привыкают Ко солдатскием лаптям. Погодите, слёзки, капать На мою на белу грудь, Погоди, милашка, плакать, Может быть, и не возьмут. Неужели нас забреют, Неужели отдадут, Шинель серую наденут, Саблю острую дадут.

Давай, подружка дорогая, Вместе горе горевать, Мого милого в солдаты, И твоему не сдобровать. Не пойду я в тот колодец, Где холодная вода, Мил уедет во солдаты, Я останусь жить одна. Пойду, выйду на крылечко, Посмотрю на зорюшку, Мила отдали в солдаты --- Бедную головушку. Повезу дружка в солдаты, Ну, счастливый ему путь, На нём белая рубашка И повышитая грудь. Две кукушки куковали В тёмном лесе на ели, Дружка отдали в солдаты, Меня под руки вели. Поглядела б я теперь, Что мой милый делает, Фуражку красную надел, По платформе бегает. Во письме мне милый пишет, Гуляй, милая, потише, А я ему отпишу, Часу дома не сижу. Не горюйте, новобранцы, Скоро девичий набор, В лазаретах не хватает, Милосердныих сестёр. Мой-ат миленький в плену, Поеду, девушки, к нему. Пропусти, Россия наша, Я германочка не ваша. Если б были сизы крылышки, Слетала б на войну, Отрубила б буйну голову Вильгельму самому. Напишу царю прошенье На бумаге гербовой, Чтобы сделал разрешенье, Отпустил ребят домой. Скучно милому мому Сидеть в окопах одному, Если б были сизы крылышки, Слетала бы к нему. Я по линии гуляла, Быстро поезд пробежал; В санитарныим вагоне Милый раненый лежал. Дружка ранили в Германии, Попали в правый бок, У кого се руки поднялись, Того накажет Бог. Ты германец, ты германец, Перестань-ка воевать, Нынче годичек несчастный, Девкам замуж не бывать. Дружка ранили в Германии, Несли на полотне, Горе было, плакать не дали, Родители мои. Германские окопы Широки и глубоки, Из германских из окопов Пришёл милый без ноги. Солдаткой была, Была волюшка, Солдат пришёл, Стало горюшко. Солдаткой была, Все меня любили, Солдат пришёл, Все меня забыли. Я сидела на диване Вышивала платок Ване. Вышивала второй номер, Мне сказали, Ваня помер.

Отчёты по обследованию придорожных районов Северной железной дороги. М., 1922. Т. 13.